Нильс Хаген - Охота на викинга [роман]
Прежде кухня в съемной квартире казалась Рите очень просторной, сейчас же в ней стало тесно, и не потому, что здесь теперь толклись пять человек, с тем же успехом тут можно было разместиться вдесятером. Просто в одном пространстве с «родственниками» ей делалось душно, неуютно. И тосты с конфитюром горчили, и кофе почему-то показался с кислинкой, хотя Нильс варил его в кофеварке и сделать иначе, чем вчера, просто не мог, а вчера кофе был вкуснейший…
— Доброе утро, — тихо обронила она.
— Какое утро? — проворчала Надежда Ивановна, вываливая ложечкой на очередной тост горку конфитюра. — Десятый час уже.
Нильс зябко повел плечами. Рита отметила, что при всей своей деликатности к старухе он старается стоять если не спиной, то вполоборота.
— У них, у московских, так заведено, — благодушно заметил Олег. — Ночью они не спят, утро у них в обед.
— Не всем же с петухами вставать, блин, — весело вступился начавший этот разговор Костя.
Ни усадил ее за стол рядом с Олегом, поставил чашку с кофе. Поцеловал.
— С добрым утром, любимая.
— Молодежь, — проскрипела из своего угла Надежда Ивановна. — Потерпели бы… чего на людях чмокаться-то?
— Завидуешь, бабуль? — поддел Костя. — Дело молодое, блин…
Рита машинально уточнила про себя и для себя нюансы ролей «родственников»: чернявый «кузен» был до неприличия жизнерадостен, подобно своему бодрому, веселому и молодому душой тезке из фильма «Покровские ворота» в исполнении актера Меньшикова или ехидному Питеру ОʼТулу из «Как украсть миллион». Белобрысый «дядя» Олег изображал вальяжность, старуха в углу — вековые моральные устои и патриархальный уклад русской глубинки.
Все три маски были насквозь фальшивы, Рита видела это отчетливо, а вот Нильс почему-то не обращал на фальшь внимания, верил. Верил, как ребенок.
— А так по жизни чем занимаешься? — вернулся к прерванной Ритиным появлением беседе Олег.
— Банковский служащий, — скромно ответил Нильс.
— Клерк, что ли? — развеселился Костя. — Бухгалтер, блин?
— Не совсем, — улыбнулся Нильс.
— Годовой доход три копейки, шесть — надбавка за работу в странах третьего мира? — со значением спросил Олег. — Мы ведь страна третьего мира? Вы ведь там, в своих Европах, нас дикарями считаете?
— Я не считаю, — Нильс покачал головой. — Россия — страна с богатой историей и культурными традициями. Я изучаю Россию, как сложную науку, уже не один год и не перестаю удивляться глубине. Матрешка-водка-балалайка — это штамп. Это все равно, что о культуре США судить по гамбургерам, а о культуре Египта — по кальянам и дешевым статуэткам Анубиса. Это не культура, даже не верхний ее пласт, это наносное, тематический мусор для туристов.
Олег подрастерял вальяжность и заерзал на стуле. По физиономии было видно, что про гамбургеры он понял, а про Анубиса — уже не очень. Нильс, однако, воспринял перемену в поведении «родственника» по-своему.
— А о доходах не волнуйтесь. Я, конечно, не Стив Джобс, но смогу содержать семью на достойном уровне.
— Посмотрим, — буркнул Олег и уткнулся в чашку.
— А вы чем занижаетесь? — поспешил Нильс, не давая повиснуть тишине.
— Кофю пьем, — проскрипела из угла Надежда Ивановна. — Вкусная у вас кофя.
— Бабуля на пенсии, — снова включился темноволосый «кузен». — А у нас бизнес, блин. Семейный. Для своих, блин. Станешь частью семьи, подтягивайся.
Костя сделал паузу и тут же затрещал, как из пулемета:
— Но об этом потом как-нибудь. Мы ведь не по делам, а так. Мимо ехали, блин. Решили заглянуть, познакомиться с Риткиным хахелем, блин.
— Хахелем? — Нильс приподнял бровь.
Вид он имел озадаченный. Не то нарочито исковерканное слово было ему незнакомым, не то применительно к себе не ждал его услышать.
— Парнем, — поспешил поправиться Костя,
— Бойфрендом, — добавил Олег с такой долей значительности, как будто к месту употребил сложный научный термин.
Рита вздохнула. Псевдопровинциальный стиль, который выбрали для общения «родственники», начинал действовать на нервы.
— Познакомились? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно, но вопрос вышел почти сквозь зубы.
— Ага, — кивнул Костя.
— И остались довольны, — сурово сообщила из своего угла похожая на бронетранспортер Надежда Ивановна и заглотнула кусок тоста.
Нильс скользнул по чей беглым взглядом, в глазах его мелькнуло что-то паническое, будто рядом с ним сидела не безобидная бабулька из
российской глубинки, а чумная средневековая старуха, к тому же уже признанная инквизицией ведьмой. Олег перехватил взгляд, вальяжно поднялся.
— Нам пора.
— Так скоро? — кажется, искренне расстроился Нильс.
— Дела, — объяснил все одним ничего не значащим словом Костя. — Но мы в Москве до первого числа, так что еще успеем надоесть, блин. Кстати, а вы что на Новый год делаете?
— Мы хотели встретить его вместе, — с нажимом проговорила Рита, предчувствуя, что ее сейчас лишат запланированного праздника.
— Хорошая мысль! — словно подтверждая ее мысли, обрадовался черноволосый «кузен». Подмигнул и — вот: — Встретим вместе, блин?
Он протянул Нильсу руку. Тот вежливо улыбнулся и ответил на рукопожатие.
Пустая кухня осталась за спиной, теперь тесно стало в прихожей. Костя обулся и вышмыгнул за дверь первым, следом устранилась Надежда Ивановна. Последним руку Нильсу с барской вальяжностью пожал Олег, затем повернулся к Рите и очень по-родственному велел:
— Проводи нас.
Она послушно вышла следом за ними на площадку, притворила дверь.
— Ты издеваешься? — тут же зашипел белобрысый «дядя». — Ты о чем вообще думаешь? К тебе родственники приехали, на жениха смотреть. А ты морду кирпичом и а молчанку играть?!
— А что я должна была делать?
— Кто из нас психолог? — играя желваками, подхватил Костя. — Могла бы обрадоваться или беспокойство изобразить. Вдруг он нам не понравится?
— Мне наплевать, — устало сказала Рита.
— Не дерзи, — прошипел Олег. — И в следующий раз думай, чего делаешь и что говоришь. Усекла? А теперь иди к нему, пока он чего не заподозрил.
Рита вернулась в квартиру. Закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и выдохнула. О гостях не напоминало ничего, только грязные лужи, натекшие с обуви, да пустые чашки на кухне, где, судя по звукам, прибирался Нильс.
Она отстранилась от двери, сходила за тряпкой и, опустившись на корточки, стала тереть пол.
Гости не оставили каких-то серьезных следов разрушения, но почему-то в воздухе витал дух Опустошенности, а в голове вертелась совершенно непонятно откуда возникшая строчка «враги сожгли родную хату». На этой строчке она словно зависла, продолжая автоматически тереть пол.
— Арита.
Она подняла взгляд. Рядом стоял ее Ни. Кажется, вполне довольный или по крайней мере не заметивший в происходящем подвоха.
Рита поднялась на ноги.
— Я хотела… Они…
Нильс притянул ее к себе, чмокнул в лоб.
— Не переживай. У тебя замечательные родственники. И они остались мною довольны.
Рита молча уткнулась носом в его грудь. Тяжелая рука Нильса мягко опустилась на макушку» ласково провела по волосам.
— Ты зря боялась. Мы с ними поладим. Вот увидишь.
— Конечно, — шепнула она, едва сдерживая подступающие слезы, и еще крепче прижалась к его груди, думая только об одном лишь бы не разреветься.
Надо было взять и все рассказать. Давно. Сейчас это уже невозможно. Правда сейчас равнозначна катастрофе, которая убьет их любовь, убьет их обоих, превратит все в головешки, в пепелище. «Враги сожгли родную хату». Оставалось лишь оттягивать эту катастрофу и надеяться, что ничего не произойдет.
А он все продолжал нежно гладить ее по голове, будто ничего не видел. Может, и вправду не видел?
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
— Разве ж это баня, блин, — заливался пьяным соловьем Костя, выходя из парилки. — Это хрень, Колян, хрень на постном масле, блин.
— Это са-ауна, — нетрезво протянул в ответ Нильс.
— Вот именно, — подхватил Олег. — То ли дело у нас, в Сибири!
Они вернулись к столу и рассаживались кособоко, как не вовремя разбуженные медведи.
— А что там? — поинтересовался Ни.
— Парилочка, веничек, — Олег раскраснелся, покрылся испариной и пыхтел, как паровоз.
— Пивасик, девочки, блин! — весело вторил ему куда более поджарый Костя.
Нильс торопливо глянул на сидящую у стола Риту. Та хмурилась. Олег перехватил взгляд и поспешил вмешаться.
— Балда, девочки — это только кайф портить, — весомо поведал он, — плюс нагрузка на сердце.
Костя посмотрел на Олега, обвел мутным взглядом Нильса и Риту Вскинул руку с оттопыренным указательным пальцем к лицу:
